Большинство в меньшинстве
В нашем автобусе три китайца. Водитель и гид — из народности туцзя. А переводчик — представитель хань, доминирующего народа Китая. Он назван по имени династии Хань, которая правила в III веке до н. э. Ханьцы составляют порядка 92 % населения страны. А остальные 8 % поделены между 55 малыми народами. Большинство из них живет на юге Китая, в частности в Гуйчжоу.
— На протяжении веков ханьцы оттесняли малые народы с хороших земель на плохие, — рассказывает переводчик. — То есть в горные регионы, где почвы не приспособлены для занятий сельским хозяйством, где трудно прокладывать дороги и общаться с соседями. Там они живут по сей день, но сейчас государство заботится о малых народах, поощряет их традиции. У национальных меньшинств сегодня даже больше преимуществ, чем у ханьцев.
Мяо и Мао
В Гуйчжоу обитает почти половина всех мяо Китая — больше четырех миллионов человек. В 1935 году будущий правитель КНР Мао Цзэдун скрывался в Гуйчжоу от преследования гоминьдановского правительства. Мяо помогли ему. Спустя 20 лет, в 1956 году, они получили автономию.
— Я — мяо, — говорит преподаватель английского, 26-летняя Чжан Юаньсинь, — а мой муж ханец. Когда у нас появятся дети, они унаследуют мою национальность. Так практичнее: у национальных меньшинств больше льгот. При приеме на государственную работу у мяо преимущество перед хань. Нам дают дополнительные бонусы при поступлении в университет. У ханьцев их нет. Когда я поступала, у меня уже было 20 баллов только за то, что я мяо. Их хватило, чтобы приняли без экзаменов. Я хочу, чтобы у наших детей были такие же привилегии.
По законам династии Мин
В деревне Тяньлун живет около 1400 семей. Все они — непризнанный народ туньбао. Его название происходит от слов «деревня» и «крепость». Самые распространенные фамилии среди жителей: Чжан, Шэн, Чэнь и Лун. При династии Мин они были очень популярны среди чиновников. По легенде, деревню Тяньлун основали императорские войска в 1388 году. В это время в провинции Юньнань вспыхнуло восстание против династии Мин. Император Хунъу отправил больше 300 тысяч воинов урегулировать вопрос. По дороге домой часть из них осталась в соседней провинции Гуйчжоу. А небольшая группа основала деревню Тяньлун в окрестностях города Аньшунь. С тех пор, если верить туристической брошюре, жизнь в Тяньлуне не сильно изменилась. Но можно поверить и своим глазам: вот уже 15 лет, как деревня Тяньлун, сохранившая культуру древних времен, открыта для туристов. Вход — минимум 60 юаней (600 рублей).
Сила воды
Автобус едет по извилистой дороге парка Ваньфэнлинь. Внизу вьется зеленая река, ловко огибая такие же зеленые карстовые холмы. Живописной грядой они тянутся далеко за горизонт. Пейзаж разбавлен однотипными постройками и гостиницами. Но вот замечаю дома с крышами, напоминающими неглубокие бассейны.
— Это традиционные дома буи, — объясняет водитель.
— А зачем вода на крыше?
— Вода охлаждает помещение, действует как кондиционер. А еще буи верят, что она приносит богатство. Буи всегда поклонялись водным божествам. Поэтому селились у рек, ловили рыбу. А, к примеру, мяо, самое многочисленное меньшинство провинции Гуйчжоу, занималось охотой. Они живут в горах.
Ожившие полотна
По парку Ваньфэнлинь разбросано девять деревень. Нахуэй — одна из них. Ее название означает «поле». Дома в деревне рассказывают о традиционных занятиях местных жителей, народа буи. Многие фасады расписаны картинами: тут люди вспахивают землю, там мужчины обрабатывают рис, поочередно колотя по зернам деревянными палками. А вот на фасаде «заиграл» деревенский оркестр: среди неведомых мне инструментов, похожих на флейты и мандолины, вижу традиционную китайскую скрипку — хуцинь, двухструнный инструмент с длинным грифом. И тут же слышу его звук. Уши меня не подводят: за углом дома старик играет на хуцине, как нарисованный. А на главной площади — целый ансамбль из 13 человек. Буи — музыкальный народ. У дома неподалеку старушка перемешивает длинной палкой рис, ровным слоем рассыпанный на земле. Мимо на велосипеде проезжает молодая девушка в традиционном длинном синем платье с массивным головным убором. И говорит по мобильному.
Замок долголетия
Каменные дома старинной кладки, множество лавок вдоль канала: ремесленники Тяньлун при тебе чеканят традиционные серебряные украшения тунбао и расписывают ткань в технике батик. Продавец протягивает мне маленький серебряный браслет с висящим на нем большим замком:
— Такой браслет мы надеваем детям на руку сразу после рождения.
— А почему на нем замок?
— Это замок долголетия. Так мы желаем детям длинной жизни.
— И его нужно носить каждый день, не снимая? — интересуюсь я.
— Да, лет до 12–13, пока не вырастет рука. А потом мы дарим детям другие браслеты, побольше. А этот семья сохраняет и передает следующему ребенку. Стоит 50 юаней, купишь?
— А это что за фартук?
— Традиционный. Женщины деревни Тяньлун за свою жизнь носят всего два фартука: первый им дарит мать, второй — муж. Хорошая вещь, бери.
Две судьбы
26-летняя Вэйвэй Чжан живет в деревне Лобочжай. Ее название буквально переводится как «деревня-морковь». Это маленький населенный пункт, куда еще не добралась цивилизация. Здесь всего 15 хозяйств.
— Сегодня в наших семьях в среднем по трое детей. А раньше было по семь-восемь. Я вышла замуж поздно, в 19 лет, но обычно у нас женятся рано. Моя подруга, например, выскочила в 15, сейчас ее старшему сыну уже десять. У нас пока по двое детей. Мой муж, как и я, буи. Но сейчас никто не запрещает нам заключать брак с представителем другого народа.
— А 50 лет назад, во времена моей молодости, было по-другому. Буи женились только на буи, — рассказывает мне пожилая женщина, продающая лепешки из сладкого риса в парке Ваньфэнлинь. — В брачную ночь с невестой оставались подруги, а жених ночевал в своей семье. Супруги встречались друг с другом только во время сбора урожая. А потом опять расходились по своим домам. Они съезжались лишь тогда, когда рождался ребенок. А если после трех лет таких отношений у пары не появлялось детей, это был позор на всю деревню, и такой брак мог быть расторгнут под давлением общества или родни.
